Премьер Латвии принимал тяжелые и неприятные решения и надеется уйти на пенсию в 65-67 лет. 12 марта минуло 2 года с того дня, как премьером Латвии стал человек, абсолютно к этой должности неподходящий — Валдис Домбровскис .
Его называют «Медведем» и говорят, что у него нет ни харизмы, ни лидерских качеств, ни сил противостоять популизму, если не рассматривать в его качестве цифры, характеризующие макроэкономику вопреки остальным, желающим представлять ситуацию в радужном свете. Разница между обещаниями урезать расходы и нормализовать налогообложение, обеспечившими победу на выборах X Сейма, и реальностью сильно уменьшила популярность Домбровскиса. Из выступлений премьера следует, что он считает себя врачом, который вынужден причинять боль пациенту во имя выздоровления, потому что других вариантов лечения уже нет. Очень часто звучит утверждение, что Домбровский за цифрами не видит реальных людей. Издание «SestDiena» попыталось выяснить, кто же такой Домбровскис на самом деле…
Не может ли получиться так, что прямо во время нашего разговора позвонит какой-нибудь международный деятель и скажет, что бюджет должен быть еще больше урезан?
Такая вероятность очень мала (смеется). В принципе, в соглашение коалиции достигнуто, договоренности с заимодателями действуют, коррекции возможны, но совершенно точно они не будут значительными.
Два года назад вы стали премьером. Отмечаете ли вы эту дату?
Никаких особых празднований не будет. Обобщим, что сделано, и наметим работу на будущее.
Сбылись ли те мечты, которые были до принятия должности?
О тех мечтах можно дискутировать, ведь я стал премьером в то время, когда им быть никто не хотел.
Заланс (руководитель фракции «За лучшую Латвию) хотел…
(вздыхает). Ну да, было. Но мне-то, ни поведение, ни образ мышления менять не пришлось, потому что я уже имел опыт руководства, специфика работы Кабинета министров была понятна, и никаких особых иллюзий по поводу будущей должности я не испытывал. Экономическая ситуация была тяжелой и все решения, которые пришлось проводить в жизнь были тяжелыми и неприятными, особенно в 2009 году.
Вас часто упрекают в чисто механической работе, что за всеми решениями и цифрами вы не видите людей.
(размышляет) Конечно, решения неприятны, я бы их с удовольствием не принимал. Это понятно. Но также абсолютно ясно, что если мы сейчас не приведем государственные финансы в порядок, бюджет будет испытывать все больший дефицит, и мы не сможем обеспечить никакой основы для возрождения экономики — фактически подготовим Латвию к печальному концу. Такие решения были встроены в государственный бюджет уже в прошлые годы, когда экономический рост был двукратным, но в целом процесс не был сбалансирован. И вот когда двукратный прирост сменился двукратной же рецессией, дефицит бюджета был так велик, что никто не хотел и не был готов его поддерживать. Поэтому потребовалась международная программа поддержки.
Но сами вы что чувствуете, принимая решения? Сердце не болит?
Я же сказал — все решения тяжелые и неприятны
4210
е.
Жена вас никогда не спрашивала, зачем вам все это?
Бывает (смеется).
И что вы ей отвечаете?
А что тут можно ответить? Раз взялся, то уж надо делать.
А зачем взялись?
В 2009 году, когда политики «жирных» лет пустили процесс на самотек, мне как кандидату в премьеры от партии «Jaunais Laiks» (Новое время) надо было понять, хотим ли мы тоже плюнуть на происходящее или мы примем ответственность на себя. Мы решили ее взять.
Какова была ваша внутренняя мотивация принять эту должность?
Не знаю… Если хотите, это личная ответственность за происходящее в стране. И политический вызов.
Вам важна власть?
Похоже, я не из тех, для кого власть имеет ценность сама по себе. У меня такой потребности нет.
Принять должность премьера вас попросили или вы сами встали и сказали — я это могу?
И так, и так.
Помните ли вы том момент, когда поняли — да, я могу и хочу быть премьером?
(размышляет) Этот момент наступил гораздо раньше 2009 года. Первый раз — на выборах IX Сейма в качестве кандидата в премьеры от партии «Jaunais Laiks», и с тех пор все время. Но такого конкретного дня не припомню — все изменилось, когда я премьером стал.
Что изменилось?
Специфика работы и проблематика была мне знакома, так что больших сюрпризов не было. Конечно, есть большая разница между властью во время экономического роста и когда налоги превышают 30 процентов. Это две очень разные ситуации.
В 2003 году, формируя бюджет на 2004-й, мы ввели так называемый накопительный бюджет Репше (лидер партии «Новое время», на тот момент — премьер-министр Латвии), рекомендовали министрам уменьшить базовый бюджет на 6 процентов и встретили непонимание — зачем это надо. Тогда план бюджета был сбалансирован так, чтобы приносить прибыль. Но правление Репше кончилось и первое, что сделало при Эмсисе (премьер-министр Латвии в 2004 году) — это отмена того накопительного плана. Ну и началось то, что уже при Калвитисе (премьер-министр Латвии в 2005-2007 годах) довело страну до кризиса.
Так это Эмсис заложил фундамент жирных лет?
Так ведь то, за что режим Репше критиковали, это вопрос, зачем нужно экономить?
Каково содержание вашего чувства ответственности? Рационально оно или иррационально? Оно основано на убеждении, что Латвию можно возродить, или на том, что Латвия сама возродится, и приняли эту должность, потому что не смогли верно просчитать все возможности?
Думаю, что Латвия может возродиться. Как и знаю, что возрождение уже началось. В конце прошлого года уже начался небольшой рост, и в этом году мы тоже планируем рост — мы постепенно выходим из кризиса. Не только возвращаемся к стабильности, но меняем всю структуру. В производстве в прошлом году прирост был 14 процентов, в экспорте — 29 процентов, это оптимистичные показатели. Конечно, ряд проблем сохранился, в первую очередь — безработица.
О своей пенсии думаете уже?
Да. У меня первый и второй уровень пенсионного плана. На третий я не решился, может, еще сделаю.
И вы верите, что пенсия у вас будет, когда это время настанет?
В каком-то объеме будет. Но, зная демографические тенденции, понимаю, что сохранить соотношение зарплаты и пенсии в полной мере не удастся. Это очевидно.
В каком возрасте вы думаете отправиться на пенсию?
(думает) Сейчас пенсионный возраст доведен до 65 лет, в Европе во многих странах идут в 67, думаю, что где-то в этих пределах, 65-67 лет.
С поста премьера на пенсию пойдете?
(смеется) Это еще не скоро.
Ну, хорошо. Ну, хотя бы как политик?
И это трудно прогнозировать, мои предыдущие работы менялись внезапно и неожиданно, поэтому не берусь предсказывать, что буду делать в пенсионном возрасте
Вы не чувствуете себя римским императором, который знает, что империи конец, и делает все, только чтобы продлить агонию?
Я так не думаю. Еще раз повторяю, я уверен, что мы выходим из кризиса, и экономические индикаторы это ясно показывают. Но, естественно, есть вещи, с которыми Латвии как части Евросоюза придется считаться. Во-первых, это старение нации, как в Латвии, так и в других членах ЕС, которое рождает необходимость решения. Либо принять большое количество иммигрантов, рискуя вопросами культурной идентичности, тем самым создавая другое общество, либо считаться с оттоком рабочей силы и старением населения со всеми последствиями. Это неприятный выбор, но он фактически неизбежен.
А будет он сделан?
В известной мере он уже делается. Но я сейчас имею в виду не столько Латвию, сколько ЕС в целом. Это общеевропейский вопрос.
Значит ли это, что вопрос на самом деле состоит в том, примет Латвия иммигрантов или нет?
Думаю, что в этом вопросе будет общая политика для всех государств. Количество жителей Европы, в отличие от жителей остального мира, продолжает сокращаться. Что отражается на политике — влияние Европы уменьшается. Есть активные игроки, такие как Бразилия, Россия, Индия, Китай, будут еще другие регионы, более активные, чем Европа. Фактически нужно думать, как реагировать на ситуацию.
А в жирные годы не было ни одного указателя, который бы показывал «не безумствовать»?
Были эксперты, которые в один голос говорили: срочно уменьшайте дефицит бюджета! Но ведь это были всего лишь рекомендации.
Говоря о недавних событиях, не отдалилась ли Линда Мурниеце (министр внутренних дел Латвии) от «Jaunais Laiks»?
Не думаю, но чисто по-человечески ситуация непроста.
Публично ее защищает не «ZZS» (Союз зеленых и крестьян), а «Vienotba» (Единство)
(пауза) Не могу согласиться, что «Jaunais Laiks» ее не защищает.
А не мешает ли «ZZS» быть тем реформатором, которым вы так хотите быть?
(смеется) Надо считаться с политической реальностью. В свое время партии «Jaunais Laiks» нужно было 51 место, чтобы никто не мешал нам проводить свои решения. Но, к сожалению, политическая реальность показывает, что для проведения решений нужно поддержка большинства и нужна дружественные коалиции. В данном случае — «ZZS».
А не было бы проще, если бы правящей коалицией была бы «Visu Latvijai/TB/LNNK»?
Не думаю, что была бы большая разница. В любом случае голоса ZZS были бы необходимы.
Какие у вас были ощущения после выборов, когда победили вы, а не «Vienotba»?
Что я, что «Vienotba» — у нас была одна стратегия, в которой я был паровозом. В выборах не может победить один человек. Говоря о Лембергсе (мэр Венспилса) — «ZZS» свое представительство в Сейме увеличила, что можно расценивать как некую победу на выборах.
Как долго вы планируете управлять?
Установка была проработать 4 года, до следующего созыва Сейма, и будем надеяться, так и будет.
Кто будет президентом?
Вопрос будет обсуждаться в мае, обсудим составом коалиции и придем к соглашению. Важно, чтобы все было оговорено и было понятно, почему выбран тот или иной кандидат.
А разве «Vienotba» не должна поддерживать кандидатуру Затлерса?
«Vienotba» еще не обсуждала кандидатуры. Но если бы мне пришлось голосовать за него, я бы неоднократно проверил бы, нельзя ли оставить текущего президента еще на срок…
Вы могли бы войти в коалицию с Валерием Кравцовым?
Не очень себе это представляю. Вопрос, как я понимаю, про «Центр Согласия». Кравцов же — просто один из депутатов. Я, формируя правительство, делал предложения 4 силам, им в том числе. Оговаривались принципы сотрудничества: латышский — единственный государственный язык Латвии, продолжение курса интеграции, натурализации и внешней политики, признание факта оккупации — на этом пункте мы и не сошлись.
А по какой причине для них оказалось невозможным признать оккупационный режим?
Ну, для ответа на этот вопрос надо разбираться, кто они и кого представляют. И почему для них признание оккупации является проблемой. Вопрос, по-моему, концептуальный — у нас в Латвии русское национальное меньшинство огромно, и мы готовы с этим считаться. Если принципиальный ответ «нет» — это одно дело. Но если ответ «да», то — на каких условиях. Я определил основу для сотрудничества. Дальнейшее зависит от них — готовы ли они сотрудничать на этой основе.
Вы сказали, что вопрос признания оккупации — это вопрос о том, кто они есть. Так кто же они?
Я сказал, что это вызывает вопросы, а не является ответом. Я не знаю.
Сколь велико влияние Лембергса в «ZZS»?
Что-то мне подсказывает, что оно есть. Правда в том, что сам Лембергс в заседаниях коалиции активно не участвует, но это мнение формируется другими членами партии.
Кто в «Vienotba» истинный лидер?
Только тогда, когда вопрос дележа власти перестанет волновать, у нас будет согласие и возможность быстро и четко принимать решения.
А вы бы хотели им быть?
У нас нет сейчас времени для этого. Если появится, тогда и обсудим. Если выберут — не откажусь.
А если товарищи скажут: Валдис, становись президентом?
Не выйдет, мне нет еще 40 лет.
«Vienotba» много ошибалась после выборов?
Не ошибается тот, кто ничего не делает. Ошибок было много, в первую очередь, не самый удачный состав правительства, где много взаимного непонимания. И второе, что все еще обсуждаемо, возможно, мне надо было быть более решительным по вопросам бюджета и не допускать второго чтения. Два месяца мы обсуждали и так ничего и не решили, а была такая возможность.
Кто реально правит Латвией — премьер, международные займодатели, местные олигархи, бандиты?..
(смеется) Латвия — страна демократичная. Другой вопрос, что в отношении финансов мы несколько ограничены в решениях по условиям программы помощи. И некоторые из них мне тоже не нравятся…
И которые?
Не будем углубляться в детали. Если страна была так неразумна, что довела себя до такого бедственного состояния, у нее есть только два варианта — объявлять банкротство или выполнять условия помогающих.
Выходит, что вы управляете страной вместе с МВФ?
Управляем, безусловно, мы, но нас немножко направляют.
Министр культуры Сармите Элерте в интервью журналу Плейбой призналась, что «благодарила» врачей. А вы давали когда-нибудь взятки?
Ну, врачам, кажется, нет, а вот дорожной полиции в 90-х — точно.
Когда вы приходите домой, продолжаете ли вы думать о своей работе?
Дома работаю очень часто, беру иногда документы, говорю с министрами по телефону.
Телевизор смотрите?
Бывает, но специально — нет.
Вы довольны своим образом?
Пусть это оценивают эксперты и общество.
Ну а сам себе? Может, вам бы хотелось быть роковым блондином или еще кем-нибудь другим?
(смеется) Ну вот, началось…
В личной жизни вы так же сдержаны, как на публике?
Я вообще по природе очень спокойный человек.
Отказ вашей жены от публичной жизни — ваше совместное решение?
Да. В конце концов, все имеют право на личную жизнь, без желтой прессы.
Что делаете в свободное время?
У меня его почти нет. Хочется иногда поиграть в баскетбол, вообще спортивной активности. Есть у нас такая компания. Играем мы на дворовом уровне, профессионалов у нас нет.
И хорошо играете?
Я бы не сказал.
А премьер вы хороший?
Пусть другие оценивают.
Друзья вас тоже зовут премьером?
Случается…
Справка.
Валдис Домбровскис:
Родился 5 августа 1971 г. Женат.
С 1989 по 1993 — студент физико-математического факультета Латвийского университета, магистр физики.
1995 — получил степень бакалавра, закончив инженерно-экономический факультет Рижского технического университета
1993-1997 — научный сотрудник и лаборант Института твердых тел при ЛУ, кафедры физики полупроводников, Института физики Майнца и кафедры электротехники университета Мериленда.
1998-2002 — работа в должности аналитика макроэкономики, старшего экономиста и главного экономиста управления валютной политики Латвийского банка.
2002-2004 — министр финансов и депутат 8 Сейма
2004 — был избран депутатом Европарламента
2009 — стал премьер-министром
Иварс Аболиньш и Эглис Зирнис, Sestdiena 12-18.03.2011
Перевод ИА REGNUM